Когда я подошел к ее дому, погруженному
в закат, в моей душе появилось неописуемое
волнение. Я вдруг вспомнил мелодичный
звук флейты из песни Rosa salvaje. Эта
песня, как будто заиграла в моей душе.
Я замер на месте. Впереди был огромный
дом и многолюдный, живущий своей жизнью двор.
… ПЕРВЫЙ РАЗ.
Сегодня 25 мая 2000 г.
Уже 2 дня на улице стоит «весна в стиле май». По улице «плывет запах сирени, яблони и других растений, которые имеют за собой особенность расцветать весной». Таким же точно был тот май, май 96 года, когда все еще только начиналось … в первый раз. Но и сейчас, хоть прошло 4 года, ничего не изменилось. Все осталось по-прежнему.. Изменились только люди, те, для кого эта весна наступила. Хотя тогда я тоже наивно полагал, что ничего не будет. К счастью тогда я ошибся, но сейчас… что может подарить весна тому, кто отступил, тому, кто устал… наверное, ничего. Ничего, кроме цветов сирени и теплых вечеров, когда так не хочется ложиться спать. Я сижу в офисе одного из самых престижных предприятий Талицы — ДРСУ. Я могу любоваться прекрасным видом из окна, хотя все это еще больше подстегивает мое воображение, которое и без того окутано мыслями и желаниями о «несбыточном».
Помню, такое же чувство возникало у меня, когда на уроках истории, смотря из окна в безоблачную даль небес, и на город, который раскинулся под ними, я забывал о том, что нахожусь в школе, мои мысли уносили меня так далеко от этих однообразных дней, которые наполняли мою жизнь, и о которых я буду в последствии рассказывать, как о лучших в моей жизни. Я не понимал, что же это такое со мной происходит, но это «новое» так нравилось мне, так влекло за собой, что я не в силах был противостоять ему. Как правило, все это прерывалось в тот момент, когда кто-нибудь обращал на меня внимание, будь то учитель, или одноклассники. Это была очень забавная сцена, когда, например, меня вызывали к доске, а я этого не слышал. Весь класс поворачивался в мою сторону, после чего меня «приводили в чувства». Всем было весело, некоторые позволяли себе хихикать. Меня это не обижало, но я не мог понять одного, неужели они ничего этого не чувствуют?
Прошло некоторое время, пока я не опустился с небес на землю. Теперь я примерно понимал, чего именно мне хочется. Предмет моего очарования был совсем близко.
Она сидела на последней парте, а я на первой, и у меня постоянно болела шея, оттого, что я очень часто оглядывался назад. Оглядывался для того, чтобы хоть на мгновение запечатлеть ее, а потом наслаждаться чертами ее лица, уже смотря в свою тетрадь, и когда образ рассеивался в памяти, я оборачивался снова, и все повторялось. Я ни разу не сделал ни шагу к ней на встречу, ни разу не пытался чего-нибудь сделать, чтобы обратить на себя внимание, я просто любовался ей, как любуются тем, что ласкает взгляд и заставляет биться сердце. Впервые за эти два года пребывания в школе №3 мне смог кто-то понравиться. Сама по себе мысль об этом была приятна мне, ведь я столько времени ждал этого момента. Конечно, она нравилась не мне одному, и это было бесспорно. Но я ни капли не переживал по этому поводу, мне было просто не важно, кто находится в данный момент с ней, и кем он является. Весь мир вдруг перевернулся для меня, и я перестал замечать всех кроме нее.
Я возомнил себя рыцарем, который пройдет через все трудности и совершит множество подвигов, ради того, чтобы прикоснуться к руке своей любимой…. Черт возьми, мне ведь придется ее добиваться… как?.. я просто не знал, как это делается… Раньше у меня никогда не возникало проблем с девчонками, они сами вешались на меня и не давали прохода ни в школе, «ни дома». А здесь?
Как я мог не обратить на нее внимания, в тот самый момент, когда она только-только переступила порог нашего класса. Я отлично помню этот день. Она просто появилась в классе и села за последнюю парту.
В течение месяца она влюбила в себя всех пацанов … все словно с ума посходили. наш класс очень изменился. Все: Макс, Вано, Лысый, Анучин, и даже Мишка Сорокин безнадежно пытались
добиться ее. Она же смотрела на всех свысока, и никого не подпускала к себе. Единственным парнем, интересовавшим ее, как выяснилось потом, был Я. Сергей Лукоянов, который после неудачных проводов первой любви, «навсегда» вычеркнул девчонок из памяти. Я даже не общался с ними. Меня лишь развлекал сам факт того, какими глупыми способами они хотели «затащить меня в постель». Я не употреблял спиртное, что осложняло всякий подход ко мне. Я откровенно плевал на всех. Жизнь казалась мне разбитой, и я находил утешение в жестокости. Может быть эта власть, и та неизвестность, которой я обладал тогда, заставляли людей интересоваться мной. Ведь никто ничего обо мне не знал.
Я был человеком замкнутым, и непонятным для окружающих. Я был как не от мира сего, но я просто путал следы, на самом деле я был беззащитен и слаб. Я не мог изменить свою судьбу и плыл по течению, туда, куда несла меня жизнь.
И вот теперь, я сижу и смотрю на девчонку, которая так сводит меня с ума. Та, которую я ни во что не ставил, когда она пыталась просто заговорить со мной, и которой ясно дал понять, что абсолютно равнодушен к ней… Неужели это был ..я.? Пацаны были в недоумении. Ведь я пренебрегал тем, что заставляло их каждый день обращать внимание на свое поведение и внешность. Тогда я не чувствовал ни угрызений совести, ни какого-нибудь другого чувства. я просто ставил ее на место, когда она заходила слишком далеко. Мне казалось, что я поступаю правильно. На самом же деле я ранил ее до глубины души. Это была первая неудача в ее жизни после стольких побед, и ей было очень больно. Я считал, что понимаю ее, хотя и понятия не имел насколько это сильно. Я видимо начал забывать, как чувствует себя человек, у которого больше нет того, что заменяло ему весь мир. После того, как мне пришлось расстаться с Леной, я забыл цену всему. Я не жил, я только считал, что живу, но жизнь не приносила мне счастья. И вот я влюбился … с первого взгляда. Просто однажды, спустя год после ее прихода к нам я посмотрел на нее… в первый раз. В моей душе словно что-то перевернулось и я не мог оторвать глаз от девчонки, которую, впрочем, как и всех остальных, еще вчера считал «второго сорта». Но было уже поздно. Она вела себя так, словно
ничего не было. И все же больше всего меня раздражало то, что она с каждым днем выглядела все счастливее. На лицо был факт, что она радуется жизни, которая с легкостью дарила ей все, чего так не хватало в то время мне. И чем ярче светились ее глаза, чем счастливее была ее улыбка, озаренная лучами весеннего солнца, тем хуже становилось мне, на душе становилось так тяжело, как никогда. Это еще если не брать во внимание то, что дело происходило весной, когда все стараются понравиться друг другу. .. Другими словами, я хочу сказать, какая красивая она была тогда. Ей могла позавидовать любая девчонка. Ведь ни у кого не было таких красивых и дорогих вещей, которые так замечательно гармонировали с ее и без того изумительной внешностью. Ее идеальная фигура.., из-за которой все пацаны невольно поворачивали головы в ее сторону и начинали «оживленно беседовать между собой».
Ее волосы, которые так романтично ласкал ветер, когда она шла по улице. .. Ее глаза… . Казалось за один взгляд ее прекрасных глаз можно было без памяти влюбиться в нее. ..Где же я был раньше ?..
Однажды я увидел такую сцену. Просто я решил немного последить за ней. она шла.. по направлению к центру. Вдруг меня обогнала машина черного цвета с затонированными стеклами. Из нее доносилась музыка, которая была включена до предела. Точнее, я отчетливо слышал басы и барабан. Это было что-то на подобии рейва, или «музыки нариков», как я тогда ее называл. И так это была «десятка» с номером «А 228 УЕ». По всему было заметно, что такую машину могли позволить себе только люди, которые связаны с криминалом. Машина на большой скорости обогнала меня и резко затормозила, преградив дорогу «моей ненаглядной». Из нее вышли «лица кавказской национальности» их было двое.
Они были «либо синие, либо вмазанные» и это еще больше взволновало меня. Мое сердце забилось с такой силой, что я слышал его удары. Мне казалось, будь со мной кто-либо, он тоже услышал бы его. По телу пробежали мурашки, и стало как-то холодно .. Я никогда не переживал ничего подобного. Я был в ста метрах от нее, и она не могла меня видеть, но я презирал себя за то, что ничего не могу сделать.
Это были здоровые мужики лет по 30. Они просто и нагло приставали к ней. Через несколько минут «безуспешных разговоров» люди сели в машину и та, шлифуя колесами, резко сорвалась в направлении центра, а «виновница торжества» как ни в чем не бывало пошла дальше. Видимо такие сцены для нее- привычное явление… ну да.. с ее то внешностью. Теперь я понял, во что я вляпался. Ведь будь в тот момент я рядом с ней, вряд ли все вышло так «спокойно». В лучшем случае я бы сейчас сидел на
остановке и вытирал кровь носовым платком… а в худшем..? Той ночью мне удалось заснуть лишь под утро и я пришел в школу с очень помятым видом. Но никто ничего не заметил и день прошел как обычно, если конечно позабыть о двух двойках полученных «за приготовление домашнего задания».
Я совсем перестал заниматься. Да, жизнь уже не представлялась мне в «сером цвете», но чувство, которое я испытывал сейчас было не на много лучше прежнего. Жизнь теперь казалась мне неразрешимым
вопросом. Я часто задавал его себе. . Что же мне делать ? На душе было чувство безысходности. Скоро кончится учебный год.. Это значит долгих 3 месяца я ее не увижу. А 11 класс пролетит быстро, так все говорят. Что же меня ждет ? и я решил «действовать». Не в том плане, конечно, чтобы быть с ней, это было всего лишь мечтой, которой не суждено было сбыться. Просто, кто в чем топит свое горе, кто в вине, кто в более сильных средствах, .. я стал просто ..учиться, и получать хорошие оценки. Я часами не вылезал из-за книг, я делал все, что только ни задавали нам «наши дорогие учителя».
Уже в первую неделю налицо были результаты, а через две недели меня признали лучшим учеником в школе. никто не мог понять мою тягу к учебе, ведь я хоть и учился неплохо, но всегда с
равнодушием относился к ней. Это заметила и «моя» Лариса, ..к стати так ее звали… Она, хоть и редко, но иногда садилась ко мне, чтобы я помог ей в учебе. О,.. это были самые счастливые мгновенья. Минуты, когда мы вдвоем, наклонившись к моей тетради, вместе «расшифровывали мой беспонтовый почерк». Иногда прядь ее волос касалась моего лица, и я замирал на месте, чтобы не упустить это мгновение. Мои слова путались, в мыслях вообще был бардак, а я рассказывал ей про катеты, гипотенузы, треугольники и был на вершине блаженства… Потом она уходила к себе на место, но я еще долго не мог опомниться и весь оставшийся день был под впечатлением того, что происходило. Она делала все просто, она просто садилась со мной, и открывала тетрадь на нужном месте, потом я поднимал глаза и видел ее милую улыбку, этот взгляд.. Ее глаза словно светились, словно отражали солнечные лучи.., и мне однажды показалось, что в ее взгляде есть что-то такое, чего я так долго ждал. .. Равнодушный человек не сможет так посмотреть.. В ее взгляде было что-то похожее на надежду, радость, не знаю, это был настолько чистый и по-детски искренний взгляд, что после этого я был полностью в ее власти. Мне было все равно, наблюдает кто-нибудь за мной, или нет. Мне просто казалось, что мы одни, и больше в классе никого нет. Я приходил в школу лишь с надеждой на то, что все-таки что-то произойдет, и если ничего не было, я печальный уходил домой. Мне не хотелось ничего делать, и я очень рано ложился спать.
Как- то в школе мы мыли парты. У всех было хорошее настроение, всем было весело, мы прикалывались, брызгались водой, играл магнитофон, и окна были открыты настежь. В классе «гулял» теплый весенний ветер, иногда тревожа то, что лежало на учительском столе. Я вымыл свою парту и направился к Ларисе. Я не знаю, что же со мной произошло, но я делал первый шаг.. В первый раз. Это было просто.. Я просто предложил ей помочь, и мы стали мыть ее парту вдвоем, хотя она уже давно была чистая. Мы общались как-то просто, непринужденно, нам было легко общаться друг с другом. У меня возникла мысль.. Ведь я 8 месяцев лишал себя такого «удовольствия». Потом все стали расходиться по домам. Я не спешил уходить, мне хотелось до конца любоваться моей неожиданной спутницей. Она тоже не пыталась скорей убежать домой, и, в результате мы остались в классе одни. Она что-то искала в своем пакете, а я как бы должен был закрыть класс (это я сам придумал). Но ничего не произошло, она просто подошла ко мне и сказала, «какие в нашем классе мальчики хорошие, спокойные такие..» Потом она развернулась, и вышла из класса. . Оглянется, или нет, подумал я.. И в тот же миг Лариса оглянулась и сказала «до завтра..». Да, а разве что-то будет завтра, разве вообще, что-то может быть, думал я,.. Но хорошие мысли были сильнее плохих, и я счастливый пошел домой. «Спокойные такие», вспоминал я.. Все пацаны в классе были настоящими разбойниками, «спокойным» был только я…, но то, что она считает меня «хорошим» было уже само по себе неплохо.
На следующий день ко мне пришла записка от Макса. Он написал: «Серж, Лариса Т. к тебе не равнодушна». Я написал ему, что между нами ничего не может быть, написал, что кому, как не мне, знать это, и еще что-то, но в душе словно появилась какая-то надежда. Мы уже были друг другу не чужие.., хотя, в принципе, ничего и не было, но я был уверен, что какая-то связь между нами была. И вот слова Макса.. Ведь он то смотрит со стороны, ему виднее. Радость переполняла меня. Мне казалось,.. а что мне казалось, да какое это теперь имеет значение, она ко мне не равнодушна… Это было исполнение желаний, ..Это конец света..
Был теплый день, все сидели на уроках, но ни кому не хотелось учиться, задачи не решались, материал не усваивался. Все получали двойки, и снова сидели и «считали мух». Гораздо приятнее было смотреть в окно, где бушевала весна, постепенно переходящая в лето.. теплое, ясное лето. На перемене учительница английского языка отправила Ларису в центр «за огурцами», и чтобы ей было не слишком скучно, отправила с ней меня. Просто мы учились хорошо по этому предмету, а учителям «срочно» надо было сделать салат. Со мной снова произошло что-то непонятное. Ведь я впервые иду с ней вместе.. Впервые мы видимся вне школы. Я взял ее за руку .. она не сопротивлялась. Что-то было особенное в этом прикосновении. Она улыбнулась, и мы пошли дальше. По дороге мы просто разговаривали, так же легко, как и в последний раз. Я рассказывал ей всякие прикольные истории из моей жизни, а она от души смеялась. Я купил мороженного, кажется, еще чего-то. Мы чуть не забыли, зачем мы здесь. Потом мы купили огурцов, и пошли обратно в школу. Когда школа уже «виднелась на горизонте» мы вдруг поймали себя на мысли, что неплохо было бы погулять подольше, раз уж нам это так нравится. Единственным подходящим местом для «этого» я посчитал мой дом, который был в двух шагах от школы. Дома никого не было, что радовало меня еще больше. Комната была залита солнечным светом, дверь балкона была открыта. Мы пошли на балкон. Под ним цвела черемуха и уже начинала цвести сирень. Было очень красиво, тем более, что цветы, особенно, если они в большом количестве, издают такой аромат, от которого перехватывает дыхание. Я приготовил «рони» (такой сок в пакетиках), налил его в два хрустальных фужера и на подносе принес «моей любимой». В этом, на первый взгляд, не было ничего такого, но что-то было не так, не так, как обычно. Да, мы были вместе, и никто не знал, где мы, никто не мог нам здесь помешать. Я подошел к музыкальному центру, достал компакт диск и включил песню Ravine в исполнении ACE OF BASE. Из колонок полился кристально-чистый звук. Это была моя любимая песня… Сколько раз под ее звуки я мечтал об этом мгновении, и вот оно настало. Я подошел к Ларисе. Она, как будто читая мои мысли, встала с кресла, обвила мою шею своими руками, и наши губы слились в сладком поцелуе. Мы словно потеряли голову от счастья, и я понял, что мы вместе, что она не уйдет.., что она любит меня.
А из колонок лилось.. «I am standing here in my ravine».. (тогда я понимал эту фразу как «я стою на краю пропасти»). Я мало контролировал себя, если не сказать, что совсем потерял голову от счастья. Мы вдруг оказались на диване.. Кровь ударила мне в сердце. Я впервые почувствовал такой внезапный прилив желания…..
Все закончилось просто.. зазвонил телефон.. Я проклиная судьбу за то, что не отключил его «вовремя», взял трубку, но там уже были гудки. Лариса стояла возле меня, и я прочитал в ее взгляде то, что нам пора. Мы зашли в класс, там нас встретили серые лица наших одноклассников, они и понятия не имели, чем обернулась для нас эта «дорога». Вдруг взгляд учительницы упал на нас,
и показался мне каким-то недоброжелательным. «-А где огурцы ?» спросила она.. «Наверное.. мы их.. дома… оставили, сказала мне Лариса». Я все быстро уладил, но в тот же день мы с ней стали темой для разговоров как минимум в четырех классах. Знакомые спрашивали меня «это что, твоя новая подруга?» Я, конечно, отвечал, что ничего нет, но мне было безумно приятно выделываться перед друзьями тем, что я погулял с ней. Они завидовали мне, хотя не знали и десятой части всей нашей истории. Я был на высоте, меня стали уважать те, кто относился ко мне, как к человеку, ни на что не способному.
В классе все было по-старому, если не считать того, что с Ларисой мы почти перестали общаться. Да и она редко появлялась в школе. Мне ее очень не хватало, тот случай уже стал забываться в памяти, а впереди оставалась все та же безысходность положения. Ко мне на парту упала записка. Я, еще не зная, что там будет, напрягся всем телом, какое-то предчувствие было у меня в тот момент. Я развернул. там было написано: «если тебе нравится Т.Л.., можешь не переживать, она скоро выходит замуж». Я мог ожидать чего угодно, но то, что было там… господи, только не это.. это не может быть правдой. Я не верил, но мне было так больно, от того, что кто-то мог так «пошутить». На следующий день я решил спросить у самой Ларисы про это дело, и подойдя к ней просто спросил, есть ли у нее «друг», на что она ответила- «есть, у нас серьезно, я скоро выхожу замуж». А я стоял и смотрел на нее, (я обычно в таких случаях молчу и хлопаю глазами, как дурак). Я просто добавил «но.., базара нет».. Я никогда так не говорил, но меня вдруг потянуло на блатные словечки….и поступки. Вечером я отправился на «подвиги», и пришел домой с разбитой харей. Все было прекрасно. Мне не хватало лишь заболеть «для полного счастья». Я ненавидел ее. Зачем она играла мной, отлично зная, чем это все закончится? Но прошло некоторое время и я вновь стал «спокойным парнем», которые так нравились когда-то моей «звездочке», которая была так близко, и в то же время ..так далеко.. Я часто стал пропускать школу, весна уже не так радовала глаз, я положился на судьбу и продолжал существовать, следуя за остальными, «более удачливыми, чем я людьми».
Время шло, я потихоньку смирился с мыслью о том, что нам не быть вместе, я даже стал с девчонками дружить, ходить по дискотекам. Я всем старался показать, что меня ничего не беспокоит, а голова не занята «дурью». Прошло еще некоторое время. Для кого-то отзвенел последний звонок, а нас просто отпустили на каникулы. Я делал вид человека, у которого все хорошо, который удачно закончил учебный год, и перед которым стоит достойное и красивое будущее. Но когда приходила ночь, мысли уносили меня снова к той истории, которая случилась этой весной, и которая не давала мне покоя до сих пор. Как ни странно, со школой я не простился. У нас началась практика кондитера, и класс был весь в сборе. Еще месяц мы должны были проучиться, а вернее проработать вместе. Была там и Лариса. Она редко общалась с девчонками, а из пацанов общалась только со мной. Мне стало это интересно, почему она так замкнулась. Ведь она выходит замуж, или она этому не рада? Эта мысль была любимой у меня, но я постоянно гнал ее прочь. На все мои вопросы Лариса отвечала сдержанно, не оставляя ни малейшей возможности продолжать разговор. Я понимал, что в ее душе что-то происходит, но никак не мог в этом разобраться. Словно какие-то две силы боролись в ней. Иногда она была со мной приветлива, но чаще давала понять, что я для нее ничего не значу.
И так бы все и закончилась, если бы эта история не имела неожиданного продолжения.
Мой брат с Димкой Сорокиным решили сходить к ней в гости. Им было скучно, и они просто искали приключений и острых ощущений. Время шло, а их все не было. Вот уже 22:00, а их все нет. Я пошел туда.. и хоть я не знал, где она живет, у меня был ее адрес. Когда я подошел к ее дому, погруженному в закат, в моей душе появилось неописуемое волнение. Я вдруг вспомнил мелодичный звук флейты из песни Rosa salvaje. Эта песня, как будто заиграла в моей душе. Я замер на месте. Впереди был огромный дом и многолюдный, живущий своей жизнью двор. Я обратился к первому попавшемуся человеку и спросил, какой из этих двух домов есть Рябиновая 6? Мне ответили, что это все-Рябиновая 6. Тогда я спросил, а где же находится квартира 78? Мне ответили, что где-то в центре, и указали на предполагаемый подъезд. В подъезде квартиры не оказалось, не оказалось ее и в следующем. И лишь потом, на 4 этаже я увидел эту дверь, за которой живет та, «что так пьянит сейчас мое воображение». Я устал от «поисков квартиры», да и волнение брало свое. Я не мог говорить, я задыхался…моя рука потянулась к звонку. Раздался звук «колокольчика». дверь открыла Лариса. Что это был за взгляд? Она как будто увидела того, о ком мечтала много лет. Ее взгляд как будто говорил- теперь ты мой, теперь ты никуда не уйдешь… . Наверное, я выглядел очень глупо, ведь все влюбленные такие глупые…, но . . я был совсем в ауте. Я ничего не мог сказать.. Я как будто забыл все слова.., ведь так долго я не видел этот взгляд. Потом я выжал из себя несколько слов, которые повторял про себя всю дорогу к ней. «Здравствуй, Лариса, Мишка мой у тебя?» Да, сейчас я его позову, сказала она, не переставая смотреть на меня.. Но как только наши глаза встречались, она опускала взгляд, тут же поднимая его снова на очень короткое время, так же, как я смотрел на нее в классе, когда она сидела позади меня. Это продолжалось считанные секунды, но для нас этот момент показался вечностью. Из комнаты показался мой Мишка. Он немного удивился, увидев меня, и спросил, что я тут делаю. Я посоветовал ему собираться домой. Лариса взволнованным голосом спросила, «а что, ты уже уходишь?», на что я просто кивнул головой. Она стала уговаривать меня войти.. остаться.., но я не мог… все дело в том, что идя в центр я не переоделся, а ведь мы приехали с поля.. Только сейчас я заметил, что ..выгляжу .. ну ни в коем случае не для свидания. Тем более на мне были ..разные носки.. Такое со мной бывает.., ведь я не планировал сегодня никуда идти.. «Сережа, зайди, чаю попьем, отдохнешь, ведь ты устал..» –“..Я.. не могу”.. повторял я краснея все больше и больше. Я готов был провалиться сквозь землю, а она звала, в ее глазах были искорки надежды.., и заметно было, что на них начинают наворачиваться слезы. «..Я зайду.. завтра… обещаю», прошептал я и побежал вниз, не дождавшись ответа. Не знаю, что переполняло меня, счастье, или досада, но жизнь приобрела для меня великую ценность. ..Завтра…завтра я увижу ее…у нас все будет хорошо. Завтра я скажу ей…
Я не мог ждать, ожидание было для меня убийственно, но я ждал.. долгих 24 часа. Особенно утомительными были для меня последние 2 часа. Я ходил по комнате из стороны в сторону, я был один дома и просто не знал, чем можно себя занять. Но я переживал это все «ради чего-то», и эта мысль согревала меня. Я оделся и буквально побежал к ней. Каково же было мое разочарование, когда дома я никого не застал. Подождав минут пять, я просто развернулся, и тихонько пошел назад, обращая свой взгляд то вправо, то влево, с целью увидеть ее. Но, не получая желаемого, зашагал все быстрее и быстрее. Вскоре дом скрылся на горизонте, а я еще долго сидел на лавочке возле моего дома.
В центр я пошел через 2 дня.
Раньше не мог, были дела, но и сейчас, когда я подходил к ее дому внутри меня возникало то чувство… чувство страха, смешанное с чувством восторга и тайны.. Да, именно тайны, потому, ..что все тогда было для меня в первый раз. Я словно стоял у какой-то дверцы, которая должна была вот-вот открыться для меня, и моему взору предстанет.. .. Я позвонил в дверь, которая сразу же открылась. Это была Лариса. «Я знала, что ты придешь сегодня, сказала она, я тебя ждала.» Ну что могло быть дальше? Что бывает, когда человек очень долго чего-то хочет и, уже перестав надеяться, счастье падает к нему на голову, как снег летом… Я был счастлив. Просто, именно тогда я понял, что сама судьба сводит нас, что мы созданы, чтобы быть вместе. Чем мы занимались у нее.. В принципе ничем особенным, в нормальной жизни на такие вещи и внимания не обратишь, но сегодня, мы словно заново взглянули на мир, все, что нас окружало, имело теперь какую-то новую ценность, каким-то магическим смыслом наполнялись привычные ранее вещи. Время пролетело незаметно. Мы стояли на балконе 4 этажа, и пили «Рони». Я заметил, что с ее балкона очень красивый вид. За ее домом не было многоэтажек, и всю местность заполняла прекрасная картина-закат солнца. Такого заката я не видел никогда. Неплохой вид представлялся и из комнаты, которая имела выход на балкон. Красное от заката небо, и на этом фоне сквозь тюлевые шторы отчетливо были видны силуэты двух людей, которые с каждой секундой становились все ближе и ближе друг другу, и когда закат подходил к своей последней стадии, они слились в поцелуе. Это была какая-та сказка, это был сон, потому, что все это не могло быть реальностью, я отказывался верить в это. Я боялся открыть глаза, ведь сон мог закончиться. Просто это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Когда стемнело, я собрался домой. Лариса не хотела, чтобы я уходил, я тоже не хотел этого, но мы оба понимали, что это «когда-нибудь случится». Мы вышли из дома. Я, и она. Я «как обычно», взял ее за руку, и мы пошли. На ней была длинная узкая юбка с разрезом, которая была ей явно мала, но она так хорошо подчеркивала ее фигуру… Я поймал себя на мысли, как все-таки возбуждают меня «все эти штучки»… Ну, девчонки… ведь они всегда знают, «что нам нужно», и сами постоянно ждут любви, но почему-то всегда хотят показаться такими далекими и недоступными. Мы вышли из двора, и направились в сторону автовокзала. Возле сберкассы тусовалась кучка пацанов, которые сразу замолчали, когда мы прошли мимо. Я подумал, что за время каникул наживу себе много врагов в центре, да и на песках у меня было мягко выражаясь, неважно. Но стоило мыслям подобного рода появиться, я обращал внимание на «нее» и снова безумные порывы счастья охватывали меня, и я забывал обо всем. Мы остановились возле набережной, пришло время прощаться. Она поцеловала меня, но после этого мы еще долго не могли оторвать взгляд друг от друга. Немного погодя, она сказала, «до завтра», и, пошла в направлении своего дома, постоянно оглядываясь в мою сторону.
Я стоял на месте и не мог отвести взгляд от «уходящего счастья». Когда Лариса скрылась за поворотом, я пошел домой. Шел не спеша. У меня в голове не укладывалось, как это все возможно… и возможно ли вообще?
Я пришел домой. Моего прихода никто не заметил, и я лег спать. Наутро, как обычно, я собирался в школу, но теперь, я спешил туда «на всех парусах». Ведь там была она… Надо же, я снова увижу ее сегодня, и завтра… и послезавтра. На душе было так легко, я весь светился от счастья. Все мои движения были наполнены энергией, я не знал, куда ее девать. Какое-то новое чувство согревало меня тогда. Мне хотелось всем приносить радость. Мне хотелось, чтобы все вокруг были такими же счастливыми, каким сейчас был я. Впервые за всю жизнь я желал добра людям, и искренне хотел, чтобы у них было все хорошо…
Мое поведение заметили все. Перемена во мне была так очевидна, что об этом меня спрашивали даже те, кто был ко мне не на столько близко, чтобы спрашивать это. Потом появилась Лариса. Я подошел к ней, и мы вошли в класс. По выражению наших лиц все всё поняли. Многие знали, что происходило со мной весь этот год, знали, что я заслужил это счастье, подходили, и поздравляли меня, некоторые, сидели «в своих углах», и, не скрывая завидовали. Их раздирала злость. Лучшая девчонка в классе, и лучший пацан…
Я же объяснял самому себе все это так: если все девчонки смотрят на одного пацана, а все пацаны смотрят на одну девчонку, во всяком случае, хоть одна пара, да получится. (Сережа и Лариса). Да, это был полный выебон, мне казалось, что я вот-вот зазнаюсь. Я вообще то всегда был простым парнем, но как мне хотелось поставить на место всех тех (неудачников), которые в открытую, при всех, и без всякой причины унижали меня лишь за то, что я хорошо учился, что не курил, не пил, они были просто уверены, что на меня никто не посмотрит «из нормальных девчонок». Теперь все эти (крутые пацаны) сидели и потихоньку обламывались, ненавидя меня еще больше.
Лариса работала в кондитерском цехе, а я работал в трудовом лагере, таскал «чугуний», доски, щебень, играл в футбол, и занимался всем тем, чем занимались пацаны на (отработке). Когда мы, потные, грязные, уставшие от тяжелой работы приходили в школу, нам был приготовлен обед. Ведь наши девочки старались для нас. Все было так вкусно, что мы ели как на убой. Все, что давали, с добавкой и т.д. Шли счастливые дни, быть может, последние дни детства, но мы были все вместе и наша дружба нас поддерживала. Наш класс был очень дружный, и никто и предположить не мог, что скоро он расколется, просто развалится на две половины, которые будут враждовать друг с другом.
Вечером я не смог сходить к Ларисе, от «огородной работы», которой завалили меня мои любимые «мамочка и папочка». На следующий день я тоже не смог прийти туда… и на следующий. Мне ужасно хотелось, но я ни чего не мог сделать. Приближался день рождения Ольги Тришкиной- родной сестры Ларисы. Подарок был куплен давно, но я боялся, что не смогу прийти туда. Вечером следующего дня, когда надо было собираться на праздник, родители собирались «как всегда», забрать меня в сад. Раздался телефонный звонок. Это была она. Она просто сказала, задыхаясь от волнения, «Сережа, .. я хочу тебя увидеть..». это было выше меня и я смотался из дома, да, я убежал из дома. Мне не хотелось, чтобы кто-то знал правду, поэтому я ни чего не говорил родителям. Я просто убежал. Результат превзошел все ожидания. Все подучилось отлично. Когда я вошел в гостиную, там уже был накрыт стол. На столе находилось очень много различной вкусной прелести, шампанское. Комната была украшена по-праздничному, играла музыка. Сидели гости, в комнате стоял аромат только что нарезанных апельсинов. Я был новым лицом в этой компании, но меня приняли так, как будто уже давно меня знают. «Здравствуйте, меня зовут Сергей», сказал я, на что услышал, «мы знаем, Лариса только о тебе и говорит, присаживайся, будь как дома». Все уже были в сборе и ждали чего-то. Тут открылась дверь соседней комнаты, и показалась именинница. Она была в черном вечернем платье, которое все блестело маленькими серебристыми огоньками. На ее лице была такая искренняя улыбка, точно такая же, как у сестры. Да, ну и девочки в этой семье, подумал я, затаив дыхание. Ради таких любой пацан пойдет па все, что угодно. Все зааплодировали, захлопали пробки шампанского, которое разлили по фужерам. Все стали поздравлять Олю с днем рождения. Я, хоть и был в этой семье новым лицом, тоже не остался в стороне и лично произнес «речь» в ее адрес. Лариса вначале села с другой стороны стола, но тут же поймав мой взгляд, подошла ко мне. Мы устроились с ней в одном кресле. Она была так близко, она была такая красивая. Лариса взяла два фужера, и подала один мне. Я пытался объяснить ей, что «типо не пью», но ее «бесстыжий» взгляд словно гипнотизировал мое сознание. Я взял фужер, и, когда все встали выпить за именинницу, первый раз в жизни попробовал «этот напиток с градусами». Ничего страшного не произошло, мне просто понравилось. Вечер был в самом разгаре, я постоянно был в центре внимания, общаться с этими людьми мне было просто, я оказал на них хорошее впечатление и теперь был уже «среди своих». Я заметил, что все гости были парами. Вечер напоминал скорее бал в высшем обществе, чем дружескую посиделку, на которых мне доводилось бывать раньше. Как правило, «в знакомых мне кругах» вечер заканчивался грандиозной попойкой, с дракой, милицией и скорой, здесь же не было ни одного пьяного. Все пили лишь шампанское, которое играло и в моем бокале, хотя видимо для первого раза мне было достаточно.
Я встал, подошел к магнитофону, вытащил из кармана кассету ACE OF BASE и поставил песню RAVINE. Было уже темно, горела лишь гирлянда, придавая комнате уют и частичку романтики. Я подошел к Ларисе. Она грациозно развернулась и положила мне на плечи свои руки. Это был не просто медленный танец, я пробовал танцевать так, как никто не танцует на обычных дискотеках. Я пробовал наполнить танец различными элементами, которые видел в «фильмах про любовь», и надо сказать, не плохо получалось. Я сам удивлялся себе. Как у меня все это выходит. Ведь мы танцуем с ней в первый раз, а получается, как «после долгих тренировок». Мы отлично чувствовали друг друга, она была такая послушная в моих руках. Казалось, что мы способны общаться без слов, просто, взявшись за руки. Когда прозвучал последний аккорд песни, я опустился на левое колено, и взял руку Ларисы. Все стали хлопать. Да мне и самому понравилось. Я превзошел самого себя. Лариса, как видно было по ее лицу, тоже была на седьмом небе. Она не отпускала мою руку, а улыбка счастья не исчезала с ее лица. Я сел в кресло, она села ко мне на колени. Я обхватил ее руками. Руки легли к ней на грудь. Я раньше никогда не прикасался к «ней», и опять какое-то новое чувство озарило меня. Я убрал руки, но то чувство еще несколько минут гуляло в моем воображении. Надо же, она сидела у меня на коленях. Мне так хотелось, чтобы свет погас, мне хотелось обхватить ее двумя руками, и прижать к себе, и .. .. Я гнал от себя эти мысли, но они не давали мне покоя.
Гирлянду выключили, в комнату внесли торт. На нем было 16 свечек, которые Оля потушила с такой же легкостью, с которой она делала все на свете, и в комнате остались гореть лишь несколько свечей. Мне никогда не было так хорошо, в моей жизни было немало счастливых мгновений, но этот день я до сих пор считаю лучшим из всех.
Вечер закончился. После сладостного прощания я отправился домой. Дома меня ждал «большой базар», но мне все было «до фени». Единственное, что я ответил, на многочисленные вопросы по поводу того, почему я убежал, и где я шатался до двух ночи, так это то, что «был у девочки.. у своей.. .. что, сегодня самый счастливый день в этом месяце, в году, и вообще. Потом я развернулся, и пошел спать. Я был немного пьян, но этого к счастью никто не заметил. Родители, которые видимо еще никогда не видели меня таким счастливым, не стали больше говорить ничего, посчитав неуместным, и мне удалось нормально уснуть.
Утром в школе мы снова встретились. Теперь уже как «люди, которые очень близки друг другу». Когда все пошли завтракать, мы сели за последний столик вдвоем. К «нам» уже привыкли, и не обращали такого внимания, как раньше. Мы были предоставлены сами себе. С этого дня я решил перейти из трудового лагеря в кондитерский цех. Проводить столько времени без ее глаз казалось мне непосильной мукой. Так я и сделал. Единственное, что меня добивало, что девчонки, с которыми я гулял когда-то, совсем не хотели видеть во мне этой перемены. Они все так же хотели «понравиться». Как они могли? Разве они не понимали, что их шансы равны нулю. .? Да, видимо они не понимали. Видимо они не хотели отпускать меня, а может просто, кто-то так же безнадежно был влюблен в меня, как я в Ларису, когда она еще была не со мной.
Я часто вспоминал то время, оглянувшись назад я не мог понять, почему мы встретились так поздно, ведь столько времени мы учились в одном классе, и нам, вернее мне, было все равно. Я всегда буду вспоминать ту радость, которая бывает далеко не у всех. Как засыпая, я много раз произносил ее имя, и как мы первый раз «погуляли» по городу. Мне не забыть наши первые поцелуи, первые робкие ласки, те решения, которые мы принимали вдвоем- все это навсегда останется в моей памяти, потому, что это воспоминания, ради которых стоит жить.
Нет, наша сказка не кончилась, и пусть я уже принадлежал ей, а она мне, а между нами все было ясно, мы продолжали наслаждаться жизнью, никого не замечая вокруг. Через две недели практика должна была закончиться, и для нас должно было наступить настоящее лето. Никто из нас не знал, что «жить» нам осталось всего 10 дней.
А пока все было замечательно. В школе мы стряпали различные булочки, пирожки, и другие вкусные вещи. Все это мы делали вместе, испытывая взаимное удовольствие. После школы я провожал ее домой, естественно «немного» задержавшись. Домой я приходил задолго после того, как солнце полностью скрывалось за далекой линией горизонта, а город погружался в ночь. Я хорошо помню эти теплые июньские ночи, когда спадал зной, изрядно надоевший за день, и мы, выйдя из дома «на пять минут» забывая о времени, гуляли по улицам тихого, спящего города. Я предпочитал гулять в Ключах, потому, что мне нравились эти улочки, где с обеих сторон дороги цвели сады, и в воздухе словно парила сама любовь, которая была для нас чем-то общим, и как никогда, таким близким, и родным. Тогда я не задумывался, над тем, что произойдет, если все вдруг закончится. Я был уверен, что наши чувства окажутся выше всего, и любая проблема, стоящая у нас на пути будет просто не замечена нами. За это время я настолько привык к той жизни, которая у меня «появилась», что начал воспринимать все как должное. У меня появились другие желания, так называемые, мелочи, которые я воплощал в жизнь. И все было бы нормально, если бы не школа.
Именно в школе я перестал чувствовать уют и понимание. Девчонки, с которыми я когда-то гулял «в поисках ласки», продолжали иметь на меня виды. Часто мне приходилось впрегаться за подругу, во все чаще возникавших спорах. В принципе, этих девчонок было всего две, но зато такие, которых поддерживали все. Лариса могла чувствовать себя спокойно, только тогда, когда я был с ней, но так, как я был единственный пацан в кондитерском цехе, то часто мне приходилось отлучаться. Я ездил за водой, таскал различные тяжести, мне приходилось часто и подолгу задерживаться в общежитии, и в других местах, куда меня посылали учителя. Да, я понимал, что в школе было все «подвязано», и все делалось не случайно. Я старался побыстрей все сделать и вернуться в школу, но когда я приходил, невольно становился свидетелем разборок, которые устраивали мои «любимые» одноклассницы, на стороне которых были учителя, и большинство учащихся. Да, мне завидовали, просто это были низшие личности, пресмыкающиеся, которым очень не нравилось, что кто-то должен жить лучше. Со мной остались лишь самые верные друзья, но я понимал, что они не могли жить моей жизнью и решать мои проблемы, я должен был придумать что-нибудь, пока школа не превратилась для нас в ад. Но неудачи следовали она за другой.
Проблемы появились и у меня. Ларисой заинтересовался Ислам Салаватов- местный криминальный авторитет, уроженец Дагестана, державший в страхе все Пески. Именно благодаря ему, этот район будет еще несколько лет самым «сильным» районом Талицы. Он постоянно преследовал ее, просто не давая прохода, а мне оставалось лишь делать вид, что ничего не знаю. Я ненавидел себя, но ничего не мог поделать. «Он убьет меня с удара». Это было очевидно. И с этим «животным» я.. делил девчонку. Вполне возможно, что и это было подстроено, но это ничего не меняло. После нашего «первого контакта» с ним, для меня составляло большого труда просто добраться до школы. У меня не было никого, кто смог бы мне помочь, да и вряд ли кто-нибудь пошел бы против Салаватова. Их бригада, состоящая из восьми человек, постоянно находилась у дверей школы. Помимо них там было множество «зрителей», шестерок, которые очень любили наблюдать «горячие сцены». Я нисколько «не шарил в базаре» и постоянно в разговоре с блатными натыкался на «косяки», за которые в наше время пришлось бы расплачиваться очень дорого. Тогда время было другое. Меня ни кто не трогал, но само сознание того, что я полностью нахожусь в чьей-то власти, заставляло меня чувствовать себя ничтожеством, которым в принципе я и был на самом деле. Меня просто «убивали морально», предъявляя по понятиям то, о, с чем я сам вынужден был соглашаться. Я ненавидел сам себя за то, что, о чем бы не заходил разговор, я всегда оставался мелкой букашкой, не имеющей право на жизнь. Я стал нервным, раздражительным, часто терял над собой контроль. Я терял то, в чем заключался для меня весь мир. Я был обречен. Моя судьба была известна всем, в том числе и мне, но я старался урвать хотя бы один миг, всего один миг того счастья, которое было еще недавно. Его вдруг осталось так мало, оно было почти незаметно среди той грязи, в которую постепенно превращалась моя жизнь.
Однажды все пацаны с нашей площадки пошли играть в футбол. Ларисы в школе не было, и я решил тоже поиграть. Мне необходимо было расслабиться, необходимо было снять то напряжение, которое буквально мешало мне нормально дышать. Все было прекрасно до того момента, пока на стадион не пришла компания Салаватова, который с надменной улыбкой на лице гордо шагал в кругу своей свиты. В его руках блестел нож-бабочка, которым тот играл с уверенностью профессионала. Я стоял на воротах, постоянно оборачиваясь в сторону «надвигающейся грозы». Все они были пьяные. Я увидел так же, как мяч, летя с бешеной скоростью залетел ко мне в ворота и укатился далеко за стадион. Когда я принес мяч, я понял, что «ребятки» хотят поиграть с нами в футбол. Меня переполнило неописуемое чувство страха. Мне просто хотелось бросить все, и убежать домой. Единственное, что удерживало меня, так это фигура Степаныча (учителя физ- вос.), который появился на стадионе. Игра началась. Наши пацаны побаивались нападать на Салаватова, когда тому попадал мяч, и это приводило к очередному голу. Первым, кто решился на это, как ни странно, был я. Футбол есть футбол, думал я, и ничего страшного не будет, если мы будем играть по правилам. Мяч был у него, он вел его в ворота. Внезапно я подбежал и ударил по мячу. Так же внезапно «нападающий» запнулся за мою ногу и на большой скорости проехался на животе по мелкому щебню, которым была посыпана беговая дорожка. Все, кто видел все это, замерли на месте в ожидании чего-то страшного. Из уст сразу нескольких шнырей-шестерок я услышал фразу «ну все, пиздец пацану пришел». Я отлично понимал, кого они имели ввиду… этим пацаном был я. Матч закончился, все вдруг стали «рассасываться» по домам. Наш класс молча шел со стадиона. Все было тихо и спокойно. Когда мы проходили мимо дома (Циховского 15) покой был нарушен нагловатым «ЭЙ». Все застыли на месте. Сейчас должно было произойти то, что я никогда не видел. Я уже был готов ко всему и думал о том, как «получить меньше синяков». Мне ничего не оставалось, как закрыть лицо ладонями прежде, чем туда внедрится чей-то кулак, ну или сапог,.. посмотрев в сторону пацанов я заметил, что на них одеты кроссовки и кеды (то есть мягкая обувь, которой будет не так больно). Их компания осталась стоять на месте, от нее отделился один человек. Это был он. Он медленно шел к нам, постоянно смотря на меня, и легонько хлопая кулаком по своей ладони. На его лице была все та же улыбка. Казалось, он радовался каждому своему шагу, который с каждым метром замедлялся, наводя ужас на всех нас. Поравнявшись с нами, внезапно для всех он схватил за локоть Собольникова Гришу, который не был на стадионе, а встретился нам по дороге. «Ты подставил мне подножку», сказал Ислам, взглянув украдкой на меня, отводя Гришу к своим. Никто не мог сказать ни слова. Все словно воды в рот набрали. Гришу поставили к сараю, «подожди меня здесь», сказал Салаватов, и как бы собрался уходить,.. но тот час же резко повернулся назад и пнул в живот свою «жертву», на месте которой должен был быть я. Далее удары посыпались один за другим. Подбежали пацаны, стоящие неподалеку и всей толпой стали запинывать того, кто еще минуту назад шел с нами, не подозревая ни о чем. Далее нам предлагалось «идти по домам», так как это было «не нашего ума дело», и мы пошли. Мысли каждого из нас были перегружены, но все предпочитали молчать. Мне хотелось оказаться дома и больше никогда не приходить в школу, ведь самый страшный суд для человека, это суд над собой,.. суд своей совести. Я не знал, как далее буду смотреть в глаза людям, которые уважали меня, и в глазах которых я сегодня так низко опустился.
Я остался один. Единственный человек, который по-прежнему находился рядом, это была Лариса. Хотя она все чаще стала допускать, что нам не суждено быть вместе. Она не знала ничего о моих бедах, но и я, наверное, не имел и понятия о том, через что приходилось пройти ей. Мои родители совсем ничего не знали, но было видно, что и они против наших отношений. Помню, как часто Лариса говорила мне, что боится ходить в школу, что дружить нам не дадут. Она просила, умоляла меня сделать что-нибудь, хотя прекрасно понимала, что я ни на что не способен. Казалось, я не слышал ее. Я не мог разобраться со своими проблемами, которые считал тогда неразрешимыми, и часто забывал о ней… именно тогда, когда был ей так нужен. Просто я был уже безразличен к жизни и считал, что уже полностью готов к «концу», в результате которого, по моему мнению, ко мне должно было вернуться то, что когда- то наполняло мое существование.
В этой жизни ничего не происходит просто так. Все имеет свои закономерности.
Все имеет свое начало и свой конец.
28 июня 1996 года. «Holiday has approached»
Сегодня моим глазам предстало прощальное письмо, которое было написано рукой моей любимой. В нем было столько боли и сожаления, столько неразделенной надежды и обманутых чувств, что я понял, что сам виноват во всем. Ведь, если вспомнить все, я всегда думал лишь о себе, всегда преследовал лишь свои собственные интересы, что пренебрег своим счастьем ради….. чего ? ради того, чтобы в разбитом состоянии сидеть сейчас на кресле, закрыв глаза ни о чем не думать.
Я наизусть запомнил эти слова, это был жестокий итог всего, что судьба так щедро дарила мне когда- то. Итог того счастья, которое я так и не смог удержать.
Это был конец.
Я взял кассету В. Меладзе, подошел к окну, надел наушники и включил плеер. Я слушал песни, тексты которых словно были написаны моей рукой. Только тогда я понял их истинный смысл. Это были не те песни, какие слушал я, когда все было хорошо, это была музыка, которую я не слышал чуть более месяца, предпочитая ей I should be so lucky, и другую «ерунду» подобного рода.
Сейчас мне казалось, что Меладзе переживал тоже, что и я, и от чувства, что «ты не один» на душе становилось немного теплее.
28 июня 1996 года.
Эта дата, которая осталась в моей памяти, как самый черный день в жизни. Именно тогда, в этот солнечный летний день, наша сказка перестала быть реальностью. Возможно, она существовала еще какое-то время, в моём воображении, но на самом деле уже ничего не было. Практика закончилась. Все мои проблемы улеглись, все встало на круги своя. У меня все так же была подруга, и внешне все выглядело как прежде, но сами отношения очень изменились. Когда я приходил к ней, думая о чем-то светлом и чистом, я натыкался на стену непонимания и равнодушия. К концу августа «сердце нашей любви» перестало биться. Я просто устал. Все реже заходя в тот дом, где мне было когда-то так тепло. Я постепенно возвращался в тот мир, об который когда-то попросту вытирал ноги, а сейчас, ухватился за него, как за соломинку, которая должна была меня спасти. Сначала ко мне относились враждебно, но когда посчитали, что «план удался», снова все стало «как прежде».
Первого сентября я вошел в класс. Лариса сидела одна на последней парте. Я подошел и сел с ней, но она дала мне понять, что это лишнее. Я был подавлен и пропускал все, что говорилось в тот день, мимо ушей. Мне было грустно оттого, что все закончилось, что больше ничего нет, а за окном льет слезы серая, дождливая осень.